Поскольку малявы от совести и интеллекта российской оппозиции продолжают поступать "несмотря" на усилия охранки, их содержание вызывает большой интерес.
Опубликовано немало интересных комментариев от разных людей. Таких как Мария Снеговая, Гасан Гасанов, Тамара Эйдельман и немало других.
Все авторы, наряду с оценками, как правило, ограничивают себя рамками морали, дескать, неэтично спорить с политзаключенным.
И только один Вадим Штепа решил для себя, что если Алексей Навальный едва ли не в режиме реального времени присутствует в СМИ, то, стало быть, он не в полной мере соответствует этому понятию.
Я с ним полностью согласен, более того, полагаю, что имею моральное право полемизировать на эту тему в связи с тем, что сам находился в статусе заложника Кремля.
Таким образом, интересно понять, насколько два последних манифеста Навального (этот и этот), несмотря на гневные инвективы, соотносятся с линией российской власти.
Попытаюсь проанализировать основные положения с трех позиций:
1. Нейтральны.
2. Полезны.
3. Опасны.
Если, исходя из этого, проанализировать рассуждения об утраченном шансе в 90-х, то становится очевидным следующее.
1. Безотносительно содержания любое рассуждение об утраченных шансах для власти и для большинства народа абсолютно индифферентно. Власть живет в своем мире, она на подсознательном уровне, согласно старику Фрейду, считает себя бессмертной. Более того, в этом смысле власть достаточно рациональна, чтобы понимать, что второго шанса ни у кого не будет.
2. Любое рассуждение о неком утраченном шансе, если оно не опирается на глубокий анализ ситуации, а подгоняется под любой сиюминутный политический интерес, власти выгодно.
Во-первых, поскольку все в России иррационально, это прекрасно используется для ухода от реальности.
Российская власть сакрализирует будущее, причем недостижимое, и конструирует представления о нем исходя из исторических реконструкций.
Соответственно, с одной стороны народу предлагаются мифы типа ПРБ, а с другой власть заинтересована в управлении прошлым, в "лихих" 90-х, заинтересована даже в том, как их называют — "неспокойные 90-е" (в книге С. Гуриева), в поиске каких-то виновных в качестве базы для фейковой истории.
Во-вторых, "лихие 90-е" прекрасно формируют образ вечного неудачника, у которого постоянно кто-то и что-то украл именно тогда, а не впоследствии. Причем украли именно те, кто своими, пусть и непоследовательными, реформами сотворили чудо. Одной небольшой инъекцией свободы они и в короткое время избавили народ от хронического дефицита, и способствовали достижению беспрецедентного по российским меркам уровня жизни. Другое дело, что эта инъекция активизировала мотивацию не на успех, а на жажду справедливости, но этим и власть, и оппозиция вроде Навального прекрасно пользуются в своих интересах.
3. Что же из рассуждений о шансах могло бы представлять опасность для власти?
Всего-навсего — правда, объективный и беспристрастный анализ этого шанса.
В этой связи меня терзают смутные сомнения, что сам А. Навальный, рекомендующий всем прочитать книгу "Диктаторы обмана", прочитал ее, понял и пользуется теми же методиками манипуляции и обмана.
Едва ли власть согласна с тем, что в случае проведения декоммунизации, роспуска КГБ и люстраций был шанс на мирный демонтаж империи, учреждение нового государства и с большой вероятностью мирный выход из России целого ряда государств.
В этом был бы сконцентрирован возврат к здравому смыслу и миф о том, в чем "неспокойность 90-х", был бы сменен на правду о том, что шанс на нормальную жизнь был сознательно упущен в обмен на сохранение единства России.
Стоило ли это того?
Именно в насаждении и поддержании мифов и иллюзий о возможности сохранения иррациональной страны и состоит большой обман и от Путина, и от Навального. К отказу от этих иллюзий ни он, ни власть не готовы даже в ретроспективе.
Тогда в чем здесь оппозиционность?
Следуя этой логике, можно оценить выраженные в обращениях представления о демократии. Разговор о демократии, вопреки распространенным заблуждениям, тоже вовсе не запретная зона для власти.
Следуя рекомендациям А. Навального, позволю себе сослаться на книгу С. Гуриева и Д. Трейсмана. Согласно выводам сих ученых мужей, В. Путин — типичный диктатор обмана. То есть даже они признают, что он пользуется поддержкой большинства населения. Следовательно, оставаясь на позиции демократии, можно бесконечно говорить о том, что:
— Демократия — это власть народа.
— Можно говорить даже о том, что демократия — это власть демократов.
— Можно даже говорить про каких-то МЫ.
— Можно даже говорить о том, что демократия — это власть Навального в ПРБ, все равно то, о чем говорит Алексей, и то, что делают его соратники, — это вождизм. А вождистская демократия, как и все ранее перечисленное, никакой угрозы для путинской власти не представляют.
Угрозу для власти представляет система либеральной демократии, которая предполагает не избирательное, а системное применение демократических принципов, и, кроме того, она предполагает рационализацию страны, признание, что сегодняшняя Россия — это или Artificial State, или Failed State и именно в силу этого не успешна.
Следовательно, её необходимо строить заново и снизу, а нет от ПРБ.
Никакая либеральная демократия в иррациональной системе работать не сможет. Разумеется, ни власть, ни Навальный об этом не могут даже заикнуться.
Примечательно, что Алексей в своем манифесте говорит: "...демократические принципы — прагматичность, независимый суд, честные выборы и равенство всех перед законом".
Даже здесь, по непонятной причине, упущен принцип верховенства закона, согласно которому любой регион или народ России в своих отношениях с Москвой равноправны и не ограничены в полномочиях.
Более того, рационально устроенное, пусть и менее демократическое по форме и по институтам, государство гораздо демократичнее, чем внешне институциализированная под демократию иррациональная страна.
Вряд ли Алексей с его уровнем образования этого не понимает. В таком случае, нет ли здесь некоего лукавства вместо оппозиционности?
Точно так же выглядят позиции:
1. По отношению к выборам.
Если до внесения изменений в Конституцию какие-то варианты с УГ можно было трактовать как элемент дестабилизации власти, то после 2020 г. все ветви власти оказались нелегитимными. А после начала войны призыв к голосованию вообще — это не только легитимизация путинской власти, но и одобрение войны, т.к. все партии, допущенные к выборам, ее поддерживают. Тем более что, призвав людей к участию в голосовании, А. Навальный и его команда увеличивают явку и тем самым легитимизируют власть.
Призыв же к голосованию на оккупированных территориях — это очевидная поддержка войны, не имеющая ничего общего не только с оппозиционностью по отношению к Путину, но и с международным правом, под защитой которого действует ФБК и к которому постоянно апеллирует сам А. Навальный.
2. По отношению к независимому суду.
Когда Алексей Навальный принял решение возвратиться в Россию, он заявил, что его арест в России невозможен. Кто может позволить себе такое публичное заявление? Только политик, уверенный в независимости суда в России. В противном случае решение о возвращении можно рассматривать исключительно в связи либо с какими-либо когнитивными нарушениями, либо с неясными договоренностями, либо с непрофессионализмом, либо с пассионарностью.
А какая роль отводится эскалации судебных процессов по любому поводу? Доставка продуктов, зубной врач и т.д. Это ведь уже смахивает на цирк.
3. Относительно принципов.
В иррациональной стране, где правда за семью замками и т.д., любой разговор о принципах, если он не исходит от фигур масштаба А.Д. Сахарова, Д.С. Лихачева, В.К. Буковского и им равных по масштабу личности, является по своему содержанию и характеру — демагогией. Особенно на фоне бесконечных заявлений Патрушева, на фоне скандала, связанного с письмом о снятии санкций с Фридмана и Ко.
Единственный принцип на сегодняшний день — это рационализация России. Наподобие того, о чем писал А.Д. Сахаров в своем проекте Конституции 34 года назад.
4. Относительно коррупции.
Борьба с коррупцией, безусловно, важна. Но лучше всего с коррупцией борется либеральная демократия. Поскольку до этого еще нескоро, то возникает вопрос. Почему активность ФБК оказалась настолько синхронизирована с интересами Кремля? Почему ФБК в лице его руководителей не заинтересован в оказании помощи властям Чехии в конфискации активов таких коррупционеров, как В. Ресин, А. Евстифеев и др., а столь явно и последовательно смог помочь Кремлю в укреплении ОПК? Какой особый, оппозиционный смысл в это заложен? Ведь всем же ясно, что в 1943–45 гг. никому в голову не пришло бы бороться с людьми, которые бы воровали у Гитлера.
Перед А. Навальным стояла и стоит трудная задача.
Как, сохранив оппозиционность, обратиться к населению России (на слово "гражданам" не поднялась моя рука) и получить поддержку по таким вопросам, как:
— ответственность народа за войну, если все согласны с тем, что в России диктатура обмана, а не диктатура страха;
— преодоление рашизма, или хотя бы формулирование своего мнения по этому вопросу;
— переориентирование сознания людей с дележа собственности на залоговых аукционах на создание новой собственности;
— видение вариантов будущего России, естественно кроме ПРБ и т.д.
И, в конце концов, как завести в глубину русского мозга простейшую мысль У. Черчилля о том, что демократия — это всего лишь наименьшее зло в этом мире?
И чтобы это видение реально расходилось с видением власти и было для нее неприемлемым не по форме, а по содержанию.
Без этого пока все, что им опубликовано, больше смахивает на диктатуру нового обмана. А это — усиление и без того негативного коллективного бессознательного и трансформация рашизма как фашизма деградации в обыкновенный фашизм развития.
Стало быть, Западу неплохо бы понять, нужно ли ему поддерживать этот процесс "Оскаром" и вниманием или заблаговременно сконцентрироваться на поддержке тех сил, которые рассуждают более рационально.
И хотелось, чтобы все СМИ, которые, по заверению Л. Волкова, уверены, что тексты пишет А. Навальный лично, понимали и анализировали содержание написанного.
