- Владимир Ростиславович, тут к вам музыканты какие-то.
- Какие ещё музыканты? Я же велел никого ко мне не пускать.
- Говорят, с патриотической идеей клипа. Группа “Ромштекс”.
- Ромштекс? Ну и названьице. Ещё бы отбивными себя обозвали, хе-хе. Ну хорошо, зови.
- Добрый день, Владимир Ростиславович. Клип хотим снять масштабный. О судьбах России. С охватом в тысячу лет. Такого точно никто не делал. Но сами финансово не тянем. Грант от вас необходим. От Минкульта. Требуются буквально копейки, миллиона четыре.
- Что за идея? Можно вкратце.
- Красной нитью через весь клип проходит образ Руси. В виде молодой девушки. Она присутствует на заднем фоне каждой сцены. Вчера только закончили кастинг. Вот, держите фото.
- А что это она у вас с такими раскосыми глазами и широкими скулами? Что в ней русского?
- Она из Бурятии. Россия все-таки на две трети это Азия. И нашим китайским друзьям будет приятно. У нас же разворот на восток. Начинается все со сцены крещения Руси. Князь Владимир…
- Владимир - это уже хорошо. Мне нравится.
- Итак, князь Владимир крестит язычников. Сбрасывает деревянных идолов с высокого берега в реку. Остаётся последний столб с изображением Перуна. И тут дряхлый волхв, которому уже на том свете прогулы ставят, вдруг вступается за своего божка. Закрывает его своей впалой грудью. Не трожь, дескать. Владимир огромным распятием из чистого серебра ударяет деда в лоб. А тому много ли надо! Волхв падает, во все стороны кровь, мозги… Потому что нечего стоять на пути самой лучшей и миролюбивой религии!
- Слушайте, ну эта сцена мне как-то не очень. Содержание, конечно, правильное, но вот форма… Да и патриарх Кирилл недоволен будет. Может, уберём? Давайте сразу к следующей.
- Хорошо, как скажете. 1703 год, основание Петербурга. Крепостные забивают первые сваи посреди болот. По специально проложенным деревянным подмосткам быстро шагает Петр Первый. Он пришёл посмотреть, как идёт строительство. Тщедушный мужичонка (кстати, его играет тот же самый волхв), завидев Петра, бросается к нему. “Надежа царь! Высокоскородие ты наше!” И мгновенно проваливается в болото. "Петр Ляксеич, спаси!" - кричит мужик. Ещё несколько секунд - и над поверхностью только рука, которая тянется вверх и ищет помощи. Петр с любопытством смотрит, как мужичонка тонет, до тех пор, пока на болотной поверхности не всплывает и лопается огромный пузырь.
- И какая же здесь...хм… мораль?
- Самая простая. Единица - вздор, единица - ноль.
- Так-то оно так. Но президент, как уроженец Петербурга, может увидеть нежелательные аллюзии. Его отец во время войны тоже в болоте с соломинкой во рту сидел. Лидеру может быть неприятно. Этот эпизод также уберём. Рашкой-говняшкой попахивает.
- Жаль! Мы его так долго сочиняли. Ну тогда переходим к декабристам!
- Слово “декабристы” меня почему-то настораживает. О чем там?
- Петропавловская крепость. 1826 год. Пятеро смутьянов - Пестель, Каховский, Рылеев, Бестужев и Муравьев - стоят с петлями, накинутыми на шеи. Шестой рядом стоит Россия.
- Тоже с петлей?
- Ну а как? Чем она хуже других? Рылеев сжимает в руках тоненький блокнот, переплетённый вручную. В нем записаны его стихи. Звучит команда, из-под заговорщиков падают помосты. У Рылеева выскальзывает его записная книжка на землю и открывается ровно посередине. Далее, крупным планом - на стихи наступает грязный солдатский сапог и оставляет огромный отпечаток.
- А смысл?
- Смысл в том, что не всякая поэзия нам нужна. Продолжать?
- Там ещё и продолжение?
- Конечно. Тридцать седьмой год, застенки Лубянки. Чекисты избивают Сергея Королева и ломают ему челюсть. Это перемежается кадрами взлетающей ракеты “Восток”, улыбчивого Юрия Гагарина и его криком “Поехали!”
- Не понял. К чему это?
- Это о силе русского характера. Вот, человек не обиделся на родину, поставил общественное выше личного и соорудил космический корабль. Символично?
- Даже чересчур. Это конец?
- Нет, конец - это тот же волхв сидит за рулём бульдозера и давит импортные персики. На горизонте тем временем поднимается чёрным дым от сжигаемого сыра.
- Давайте догадаюсь. Это о несгибаемой русской гордости и о том, что нам не нужны ихние подачки?
- Совершенно верно! Ну, что скажете? Какое решение?
- Да вот и не знаю. Я в растерянности. То ли дать четыре миллиона, то ли прямо сейчас попросить проверить вас на экстремизм.
! Орфография и стилистика автора сохранены
