I. ПРИГОВОРОМ СОКОЛОВСКОМУ НАВЕЯЛО
Необходимо весьма срочно сделать три вещи. Перечислю по нарастанию сложности.
Первое. Российское законодательное определение состава 282-ой статьи УК РФ более туманное и неконкретное, в отличие от нормы Международного Пакта о гражданских и политических правах: "Статья 20
1. Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом.
2. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом." [Именно приверженность этой приоритетной международной норме не позволяет исключить ст. 282 из УК РФ полностью].
Шанхайская конвенция трактует экстремизм только как связанный с насилием: "...3) "экстремизм" - какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них...",
С учетом конституционного приоритета международной нормы любая жертва применения ст. 282 УК РФ имеет основание обратиться в Конституционный суд РФ для разъяснения неопределенности норм российского антиэкстремистского законодательства и снятия противоречий внутреннего и международного права.
Поскольку на обе эти нормы есть прямая ссылка в приговоре Руслану Соколовскому, то его защите - карты в руки!
Второе. Любой суд по разжиганию и оскорблению - процессуально это состязание экспертиз и ничего более.
Необходимо создание одного-двух-трех сертифицированных бюро, которые могли бы обеспечить бесплатными (или за символические гонорары, чтобы не попасть под требования налогов "за подарки") высококвалифицированными религиоведческими, психолингвистическими и культурологическими экспертизами жертв политических обвинений. Хорошее приложение средств сторонников европейского пути - вместо импровизированных политических проектов.
Третье. Поскольку отечественная юриспруденция страдает слепой унификацией ("однообразное применение закона") и является пародией на принцип "диктатура закона", то необходима настоящая осадная общественная кампания для принятия решений о коррекции правоприменения антиэкстремистского законодательства с тем, чтобы - как в демократических странах - оно защищало именно уязвимые меньшинства, а не имеющие предельную степень государственной и общественной защиты религиозные и этнические доминанты. Когда светлой памяти профессор Николай Михайлович Гиренко составлял для прокуратуры свои признаки расистской (в широком смысле слова) пропаганды, то исходил из защиты жертв неонацистов. Но очевидно, что такие критерии абсурдно применять для оценки критиков православия или титульных этносов.
* * *
II. ВЫБРАТЬ ПРАВИЛЬНУЮ ОПТИКУ
Приговор Руслану Соколовскому – это уже не запрет на антиклерикализм, каким были оба процесса по выставкам в Сахаровском центре и процесс "Pussy Riot", это - запрет атеизма для русских.
Дело в том, что ни среди традиционно католических групп российского населения – поляков, литовцев, немцев, белорусов, ни среди мусульман, ни среди иудеев нет проблемы атак на религию. Церковь воспринимается как образ жизни, как национальная идентичность. Тоже самое относится к православным грузинам и армянам григорианской церкви.
Для русских (в цивилизационном, а не в этническом смысле) церковь – это очередная инкарнация государственной идеологии.
Что же касается воцерковленности, то в России она находится на уровне Франции, Испании и Израиля – стран исключительно секулярной ментальности.
Поэтому в случае любого критического осмысления ситуации выясняется, что церковь – разновидность военно-патриотического воспитания, в рамках которого самое главное – исключить ненужные вопросы.
Советские военруки очень не любили вопросов типа "почему гениальный Сталин простодушно верил Гитлеру?" или "зачем империалистам нападать на Советский Союз в надежде завоевать радиоактивное бездорожье?", ибо само их произнесение в классе вслух уничтожало оба центральных мифа советской военно-патриотической пропаганды. А 45 лет назад школьники уже знали, что за такой вопрос ни они, ни их родители не только не попадут в лагерь, но даже не будет вызова в школу (а посмотреть, как "портянка" станет выкручиваться, было очень забавно).
Московская патриархия готовится к триумфальному приходу в школы. Но перед этим в обществе должен распространиться парализующий страх перед самой возможностью задать вопросы типа: мир был возник 7 тысяч лет назад или 4 миллиарда, и почему Ной не взял в ковчег хотя бы пару самых симпотных динозавриков…
Так мы возвращаемся к простодушному фундаментализму воскресной школы, стертому с лица земли еще насмешкой Марка Твена.
Дело в том, что Русская православная церковь Московского Патриархии – единственная православная церковь европейского типа, открыто и официально поддерживающая правительства – в данном случае, автократов Путина и Лукашенко.
Все остальные, разумеется, "невосточные", православные церкви (кроме североамериканской) существуют не просто в условиях демократий, но парламентских демократий - с периодической сменой правящих партий и правительств, и открыто ангажироваться на партии не решаются.
Более того, в западном мире вообще нет христианских церквей, поддерживающих правительства (а уж что говорят раввины об израильских министрах – у нас такое и с такое экспрессией салафиты не говорят о дагестанских).
Поскольку в России религиозность – это вовсе не посещение воскресных служб и не предобеденная молитва, но западоненавистничество в сочетании с начальстволюбием и сакрализация милитаризма и империи, то любое публичное сопоставление научной картины мира и современной истории с так называемым церковным преданием грозит оставить от религии лишь набор националистических мифов и сексистских предрассудков.
Ведь как мудро заметил капитан Игнат Лебядкин, "если Бога нет, то какой же я капитан". И дальше мысль по ассоциации идет уже к подполковнику…
! Орфография и стилистика автора сохранены
