— Владимир Александрович, согласны ли вы с тем, что нынешняя пятая Государственная дума РФ ничем не отличается от четвертой?
— Главное сходство в том, что "Единая Россия" сохранила конституционное большинство, даже с прибавкой в 10 мест. Не изменился сегмент, принадлежащий КПРФ и ЛДПР. Отличие в том, что место распавшейся на несколько маленьких подгрупп "Родины" заняла "Справедливая Россия", но это небольшая разница, поскольку по персоналиям это во многом пересекающиеся фракции. В целом новая Дума, которая начнет работу в понедельник, воспроизвела старую. Все предыдущие годы были посвящены выстраиванию полностью управляемой избирательной системы, полностью управляемого парламента. Значительная часть политических сил была отлучена от участия в парламентских выборах. 90 процентов медийного пространства занимала "Единая Россия"; КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия" — оставшиеся 10 процентов. На других приходились сотые доли процента, или, как в случае со мной и Каспаровым, нас полностью запретили показывать на российском телевидение. В тоже время некоторые отличия между пятой Думой и четвертой существуют…
— Какие же?
— Произошло дальнейшее вымывание публичных политиков из Государственной думы. Я провел некоторое исследование и вывел критерии, по которым можно отнести депутата к публичным политикам. Это регулярное выступление в СМИ, стремление к этому. Второй критерий — его активное поведение в самой Думе: выступление по повестке дня, участие в дискуссиях с министрами, предложение различных инициатив, например, создание комиссии по парламентским расследованиям. Третий критерий — выдвижение общественно значимых законопроектов. Я заметил интересную тенденцию. В первой Думе было около 200 публичных политиков, во второй Думе было примерно столько же ярких личностей. В третьей произошло резкое сокращение до 120, в четвертой — до 110-115 и в пятой осталось по моим подсчетам всего лишь 50-60 публичных политиков. То есть происходит деградация парламента с точки зрения политического разнообразия. По сути, три из четырех фракций — это фракции Путина, по-разному поддерживающие президента. Происходит деградация и в персональном плане, все меньше ярких политиков с амбициями. Все больше серых людей, приезжающих в Москву за высоким статусом, за мандатом. Они не будут играть никакой самостоятельной роли, не будут выступать в СМИ, не будут выступать в палате с инициативами. Грубо говоря, на место Рыжкова, Ройзмана, Похмелкина, Бабурина пришли олимпийские чемпионки Журова, Хоркина и другие. Это показательный тренд: вместо политиков приходят спортсмены, певцы, художники. Этакая советизация Госдумы, когда существовали профессионально-половые квоты. Но дело не во внешнем сходстве, а в содержательном. Дело в том, что Путин выстроил бюрократическую монополию. Вся власть сейчас принадлежит ему и бюрократической вертикали. Бюрократическая монополия не оставляет места для парламентаризма, для многопартийности. Все политические института сведены до имитации. В органы пришли статисты, люди, которые должны сидеть, изображать картинку.
— Почему, на ваш взгляд, Путин так нервничал во время избирательной кампании, у него же случилась самая настоящая истерика в Лужниках?
— Путин решал задачу получения конституционного большинства в Думе. Он планирует вернуться, но для того, чтобы не потерять власть, ему нужно обложить нового президента со всех сторон красными флажками, чтобы тот не смог ничего сделать самостоятельно. Сейчас Путин имеет большинство в Совете Федерации, конституционное большинство в Думе. Путин создал уникальную систему, когда все ключевые посты в государстве занимают его друзья и родственники. Путин сам первые годы работал с "чужим" главой администрации Волошиным, таким же станет и будущий президент: если он захочет отправить в отставку премьер-министра, то не найдет секретарши, кто бы этот указ отпечатал, газеты, которая бы его опубликовала. Путин добился полного контроля. В этой системе шаг президента вправо или влево будет приравнен к расстрелу. По Конституции президенту может быть объявлен импичмент, если за него проголосует две трети Госдумы, три четверти Совета Федерации, и треть Законодательных собраний субъектов Федерации. Это большинство у Путина есть. Так что если президент сделает ошибку, то вопрос отстранения его от власти решается чисто технически.
— Если бы вам дали возможность выдвинуться, вы могли бы бороться с Медведевым?
— На самом деле бороться с Медведевым можно. Ему можно задать много вопросов, а именно связанные со свободой слова — ведь Медведев курировал в правительстве СМИ. Также, Медведев руководил реформой госслужбы. Чем он объяснит рост госаппарата на 60 процентов и десятикратное увеличение коррупции. Пусть объяснит безумный рост тарифов и цен, так как Медведев возглавляет монополию "Газпром", а именно она вносит большой вклад в рост тарифов. Но дело в том, что по закону "О выборах президента" в кампании не может принять участие любой гражданин старше 35 лет, если только он не крупный вор или выдвиженец администрации президента. Типа Богданова. В течение месяца надо собрать два миллиона подписей в не менее чем 50 субъектах Федерации. Для этого требуется от 150 до 300 миллионов рублей. Надо собрать инициативную группу в 500 человек, найти большой зал и нотариусов, которые заверили бы подписи. Эти барьеры для меня непреодолимы, потому что у меня нет накоплений. Все 20 лет профессиональной политической деятельности, я всегда старался быть чистоплотным в денежных вопросах. Разговоры по поводу денег с бизнесменами наталкиваются на откровенный страх. Люди панически бояться, что их вычислят и последуют репрессии. Я сделал заявление, что готов участвовать в гонке, когда силы оппозиции смогут объединиться. Но, по большому счету, у оппозиции нет никаких шансов зарегистрироваться, если это не будет выгодно по каким-то причинам Кремлю. Можно снять за не правильную декларацию доходов. Можно не дать зал. Не дать нотариусов. Найти брак в подписях, и ничего не докажешь, примеров таких много. Это будет такой же фарс, что и думские выборы, с предрешенным исходом.
— Возможна ли в России вообще политическая деятельность? И чем будете вы заниматься?
— Политическая деятельность возможна, но в крайне тяжелых неблагоприятных условиях. Формы участия — это неправительственные организаций, общественные движения. Проведение акций протеста, просветительская деятельность. Это своего рода диссидентство. Что касается меня, то к следующим выборам 2012 года буду работать над созданием новой объеденной демократической партии. Но пока, как показывает практика, среди нынешних политиков воли к ее созданию нет. СПС заявил, что 0,8 процента — это успех. На мой взгляд, это неадекватная оценка. Та же ситуация в "Яблоке": подвели итоги, поблагодарили друг друга и оставили все, как есть. Старые бренды провалились на выборах, показали свою исчерпанность, но полагаю, демократическая общественность найдет в себе силы начать что-то новое.
— Как, по-вашему, должна действовать оппозиция во время предстоящей президентской кампании?
— Каких-то четкие рекомендации пока давать преждевременно. Неизвестно, что будет происходить со всеми кандидатами. Круг участников будет узким, оставят комфортных для Медведева соперников. Жириновский уже обозначил ту роль, которая ему отведена Кремлем. У него две цели: поддерживать Медведева и мочить коммунистов. Зюганов не наберет много голосов, так как он давно участвует в выборах и порядком надоел даже коммунистическому электорату. И он для Кремля неопасен. Плюс к этим двум подберут удобных соперников, на которых удобно отрабатывать риторику про лихие девяностые, про "семью" и олигархов, про то, как демократы все развалили и разворовали. Вся конфигурация будет видна к концу января, но из тех, кто выдвинулся, меня никто не впечатляет. В думских выборах я предлагал идти в наблюдатели, но бойкотировать сами выборы. Теперь, возможно, придется использовать ту же тактику.
— Как вам, кажется, произойдет конфликт между Путиным и Медведевым, если будет реализована задуманная конфигурация власти?
— Путин намерен проводить очень популистскую политику для поддержания высокого уровня популярности среди граждан. Он будет раздавать деньги из Стабфонда пенсионерам, бюджетникам и другим, чтобы потом в срок или досрочно вернутся в президентское кресло. Конфликт теоретически возможен, потому что у президента гигантские полномочия, но практически маловероятен. Медведев молод и предан команде. Вокруг него будут слуги другого господина от того, кто будет подавать ему чай, до того, кто будет печатать его тексты: "чужое" правительство, "чужой" парламент, "чужие" силовые структуры. Снаружи будет казаться, что он президент, но между ним и наблюдателем будет десять слоев бронированного стекла. Под таким десятислойным колпаком даже звук его голоса будет проходить через специальные фильтры, которые будут находиться в чужих руках. Путин настолько эшелонировано подготовился, что маневр у Медведева маленький. Год будет интересный.
— Как вы отнеслись к сценарию будущего России политолога Эндрю Качинса, и каков ваш прогноз?
— Прогнозы американцев — это чепуха. На самом деле сложилась стабильная авторитарная система, которая базируется на экономическом росте. Он обеспечен двумя факторами: развитием частного сектора и ростом цен на экспорт энергоносителей. Это серьезный фундамент. Народ доволен, несмотря на коррупцию, произвол чиновников, отсутствие свободы слова. Команда, находящаяся у власти, профессионально контролирует СМИ, профессионально работает с населением. Это грамотные умные люди, четко отслеживающие, что и для чего они делают. Никаких катастрофических сценариев не будет. Это всерьез и надолго, исходя из этого, мы должны готовить программу на будущее и заниматься политическим просветительством, раскрывая, как нерационально используется общественные богатства. Сейчас сметы по государственным стройкам завышены в два-три раза — это откаты чиновникам. Бюджетные средства тратятся на силовиков, на неэффективное инвестирование, а не на здравоохранение, образование и науку. И показать, что демократическая система может дать больше. Вообще мои знакомые делятся на две категории: одни ждут катастрофы завтра, другие считают, что это лет на двадцать. Я думаю, что катастрофы завтра не будет, но вряд ли режим продержится 20 лет. От нас зависит, когда наступят перемены. Мы тоже влияем на события, мы не пассивные наблюдатели. Будущее — результат нашей деятельности.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
